Путевые заметки Нарва Дерпт Давид Мацкевич Северная пчела 1848 год

Книга
«Часовни Нарвы и Ивангорода»

Путевые заметки. Нарва, Дерпт

 

Путевые заметки

Нарва

(Посвящено Н. М. Кудрявцеву.)

   «На следующее утро, около шести часов, мы подъезжали к Нарве. Её высокие остроконечные башни рисовались на далёком горизонте. Вид их напомнил мне Ревельский Вышгород, с дороги, ведущей в Фаль: такой же готический стиль старинных зданий, такие же черепичные крыши и полуразрушенные высокие укрепления. И над Нарвою, как над Ревелем, пронеслись века, и рука времени наложила на ней сокрушительную печать свою. Вид старины переносит вас воображением к былому, и пред вами возникают тени Iоанна Грозного и Петра Великого. Вы припоминаете, что Грозный взял Нарву в 1553 году, но 28 лет спустя, принужден был, по жребию войны, уступить её Шведам; наконец, после претерпенного нами в 1700 г. под стенами поражения, она взята Петром I, в 1704 году приступом и присоединена к России. Мимо древних башень и бойниц Иван-города, мы проехали чрез Нарову по прекрасному мосту на гранитных устоях. Здесь вид утёсистых крутых, высоких берегов, с фантастическими домиками, окаймлёнными рядом деревьев или палисадниками; с другой стороны полуразвалившиеся, почерневшие от времени бойницы и стены, подобно стоящим на страже гигантам, внимающим шумному говору Наровы – всё это производит на вас впечатление тем более сильное, что пред тем часов за двенадцать (из которых не менее половины посвящены были сну), вы оставили Петербург, с его многолюдными улицами, громадными зданиями, щеголеватыми и выкрашенными, где всё так ново, так свежо, так дышит современностью.

   Остановясь в доме почтовой конторы, где похвальною заботливостью Нарвского Почтмейстера Г-на Геца устроено для проживающих чистое и удобное помещение, с буфетом, я поспешил, не смотря на проливной дождь, к водопаду. Я ехал на дрожках, по берегу Наровы, местами картинному и прекрасному. Ещё за версту от водопада слышен его шум и рёв, увеличивающийся по мере приближения к нему. Наконец я увидел его белые, пенящиеся валы. Не стану описывать самого водопада, потому что это невозможно. Что поймёте вы, если я скажу, что река шириною почти с Неву против Кунтскамеры, разделённая довольно большим островом, вдруг низвергается одним широким уступом с вышины 3 - 4 сажень, в падении своём образует разнообразные и бесконечные узоры, которые клубятся в поглощающей из шумной, клокочущей бездне, освобождаются из неё, и как будто утомлённые неровною борьбою, несутся в виде белоголовых чудовищ, а потом, далее, как белое стадо испуганных овец. Первое впечатление водопада сильно и, как самое падение его, скоротечно. Вас поражает голос гневной реки, встретившей препоны. Человек, склоняясь над бездной, с восторгом смотрит на кипящие волны и сверкающие брызги, и с благоговением к дивному явлению природы жадно прислушивается к дикому говору волн, хочет разобрать тот чудный язык, который природа утаила от него под печатью своего безмолвного величия, и встречая в огромном создании как бы отголосок собственных страстей, радуется сим невнятным, таинственным звукам. Для одного водопада стоит предпринять поездку в Нарву. Он так близко от Петербурга, а многие ли из Петербургцев его видели? Но меркантильное направление века и тут отразилось: силу бурной, могущественной стихии оно подчинило своим пользам: лесопильный завод ни сколько не гармонирует с величием окружающих его видов, но приносит, вероятно, большие барыши, и расчётливые хозяева поэзию предпочла своим торговым видам. Перенося взоры от бесконечно разнообразных узоров, образуемых падением волн, на стоящий среди их остров, мне было неприятно встречать на нём безобразные груды щепок, опилок и полусгнивших брёвен и досок, которыми завален остров, брошенный рукою природы среды самого бурного течения шумной реки….

   Я посетил Нарвские исторические памятники. Их описывали многие. Некоторые из них любопытны и драгоценны в особенности по воспоминаниям о незабвенном, великом нашем Преобразователе. И тут, как везде, следы его гения и непреклонной воли.

   Теперь довольно. В следующей статье расскажу о пребывании моём в уютном убежище, где я научился ценить достоинство труда, порядка и спокойствия.

 ------------

 

Дерпт

    В Нарве мы пересели из кареты в экипаж более скромный. Это так называемая почтовая линейка, на рессорах, длинная, чрезвычайно лёгкая и закрытая со всех сторон. В ней садятся, в четыре ряда, по два человека. Вместо кондуктора, нас сопровождал обыкновенный почтальон. В пяти верстах от Нарвы шоссе оканчивается, и дорога отселе до Дерпта усыпана и укатана изобилующими в этих местах мелкими камешками с вереском (Heidekraut), удобно заменяющими материал для настоящего шоссе. Тут же, за Нарвой, граница Эстляндской Губернии, и почтовый тракт идёт по морскому берегу. Мы вышли из нашей линейки, и пройдя несколько шагов, очутились над бездною моря. Мы стояли на страшной обрывистой горе, возвышающейся над морем по крайней мере на 80 сажень. Нам представилась картина величественная и прекрасная: беспредельная, необъятная даль моря, сливающаяся с горизонтом, кой-где белеются едва движущиеся точки корабельных парусов, с обеих сторон от нас крутые каменные берега, увенчанные густым сосновым лесом, подёрнутым туманной дымкой. Море гневно и шумно бросает на берег широкие, белоголовые валы свои. Они разбиваются о каменную грудь земли, и образуют бесконечные кружевные узоры, блестящие жемчугами и бриллиантами….. Мне пришли на мысль стихи Языкова:

Балтийские воды!

На вольной лазури своей

Носили вы часто, в старинные годы

Станицы Норманских ладей

Носили вы древле и грузы богатства

На Русь из Немецкой Земли

Когда сограждане Ганзейского братства

И Псков и Новгород увели…

 

   Сколько от Петербурга до Нарвы дорога ровна, гладка и утомительно однообразна, столько от Нарвы, по мере приближения к Лифляндии, путь становится разнообразнее и картиннее. Такой разительный переход изумляет и радует путника….»

 

                                                                                                                                                             Давид Мацкевич.

 

 

 

ИсточникГазета «Северная пчела», № 186, 20 августа 1848 г.

 

 

 

 

Все разделы