К. И. Арсеньев, «Путевые записки о Нарве» - 1834 г.

Книга
«Часовни Нарвы и Ивангорода»

К. И. Арсеньев, «Путевые записки о Нарве» - 1834 г.

 

Путевые записки

 Ямбург, Нарва, Гдов, Псков, Изборск, Печоры. Псковская Губерния. Рига. Ливония.

 

      «В скуке, ещё не рассеявшейся, проехaл я Стрельну, пустынную Кипень, ничем не примечательные Касково и Чирковицы. Всё пространство от Чирковиц до Ополья довольно приятно по местоположению и видам; но от Ополья до Ямбурга всё хуже и хуже, чем ближе к последнему; окрестности Ямбурга наводят уныние на душу: болота, кустарник и грунт бесплодный — вот что представляется взорам проезжающего.

   Ямбург, древняя руина, напоминающая удальство вольницы Новгородской, борьбу Новгородцев с разными чужеземцами на земле этого города, но более памятен именем знаменитого любимца Петрова, великого в несчастьях, более нежели на верху своего могущества, исполина и самых преступных порывах. Ямбург, вместе с Копорьем, отдан был Светлейшему в отчину Царём, умевшим карать его за противозаконности, но ещё более умевшим ценить и возвеличивать его заслуги. Главная примечательность сего города в настоящее время есть мост чрез крутоберегую Лугу, сооружение корпуса путей сообщения; посредине реки стоит красивый паром с Императорским Флагом для переправы Государя Императора чрез реку в полую воду.

   Сильный зной томил нас во время переезда из Ямбурга в Нарву, куда прибыли мы в два часа по полудни. Гостиница, опрятная и красиво построенная, дала нам обед, после которого отправились мы обозревать город, или лучше сказать, два особенные города: каждый из них имеет свою особую ФИЗИОНОМИЮ и носит печать того времени, в которое был воздвигнут.

   На утёсистом берегу Наровы Великий Иоанн III, препиравшийся с славным Плеттенбергом, соорудил детинец, или крепость, Иван-городок, высокую, ограждённую подзорными башнями и бойницами, поддерживаемую в разных местах котрФорсами, и владычествующую над излучистым течением стремительно-льющейся реки.

   Против Иван-городка, на другой столько же круто-берегой стороне, высится рыцарский зубчатый замок, от которого протянут высокий вал вокруг всего города Ругодива, или Нарвы, служившего сильным оплотом Ливонии против могущества Новгородцев и Великих Князей России.

   Обе сии части города, некогда разделённые и враждебные, ныне соединены, и удобно сообщаются между собою величественным мостом, на гранитных быках утвержденным и сооруженным, в царствование Императора Николая, в 1850 году. Так называемые «водяные ворота,» похожие на главные ворота Петропавловской крепости в Петербурге, ведут во внутренность Нарвы. Каменные высокие дома, замкнутые узкими улицами, освещаемые широкими окнами, украшенные вечно движущимися Флюгерами и балконами в виде небольших башен, свидетельствуют о давности города и о Германском его происхождении. В главной улице к примечательным зданиям принадлежит древняя церковь, неизвестно когда построенная, и в 1736 году renovirt, как сказано в надписи над входом; но на площади внутри города поражают путешественника два готических сооружения: одно обращено ныне в городской Немецкий театр, а другое сохраняет доселе прежнее свое назначение, - это Rathhaus, памятный Русским по славным воспоминаниям о бессмертном преобразователе России. Обширная четвероугольная зала занимает средину дома; плафон с эмблематическими изображениями её украшает; все изображения намекают о подвигах Великого. На одном конце плафона эмблема приличная с надписью - Vivens moriens, на другом - Semper ubique, на третьем - Victoria, а на четвёртом - Loco et tempore. По обе стороны залы входы в горницы, занимаемые разными присутственными местами, — магистратом, коммерческим судом, акцизным, совестным и другими. В магистрате, украшенном портретами Российских Государей, начиная от Петра I до Николая I, находятся древние кресла, покрытие красным сукном и поставленные в виде полукружия над возвышением, где стоит зерцало.

   В сей зале Пётр Великий произнёс приговор спасения и пощады городу Нарве в 1704 году, представ Горну и высшим сановникам крепости с мечём в руке, обагрённом кровью его собственных воинов, дерзнувших, вопреки воле Монарха, расхищать город и губить безпомощных обитателей, которые уже признали над собою право победителя. Утешительно видеть в герое победителе ангела хранителя побеждённых!

   Императорский дворец, сооружённый во время Петра I, есть двух-этажное здание с небольшим подъездом, или крыльцом, над которым поставлен вооружённый рыцарь. Комнаты, просто меблированные, хранят, как драгоценность, некоторые вещи, принадлежавшие Великому: кровать, конторку, кресла, зеркала. В первой от лестницы комнате расписанный плафон, на углах которого находятся наутические и военные изображения; на одном углу представлен купидон на орле с надписью внизу: — Высокий ищет; на другом готическая двуэтажная башня — Непостоянство мне порочно; на третьем якорь о двух лапах - Ничто сего не страшит; в четвёртом пила, на одном конце которой висит меч, а на другом медаль; внизу надпись – Что сие не можешь? в пятом горящая бомба — Горе, кому достанется, а в шестом руль — Над водами власть имеет. Из дворца прекрасный видь на Нарову и на городские окрестности; вдали видна богатая мыза Штакельбергов, пожалованная этой фамилии ещё Петром. Из залы дворца выходит балкон со стекляными окнами и деревянным переходом, на коем устроен опускной мост для сходу из дворца на земляной вал, простирающийся круто над рекою, по её течению.

   Обошедши город и обозрев все главные примечательности, отправился я на водопад, Ювала: я любопытствовал видеть его тем более, что мне хотелось сравнить водопад Наровский с водопадом Кивачем на реке Суне в Олонецкой губернии, прославленным лирою нашего великого барда, Державина. Кивач видел я за двадцать лет перед сим, в 1811 году; но впечатление, им на меня произведенное, осталось неизгладимым доселе.

   Дорога к Ювале лежит по пространной равнине, на которой совершилось столько дел знаменитых в веки минувшие, и где Русские так дорого купили у Шведов первый урок в военном искусстве. Шум от падения вод раздаётся далеко. Близ водопада лежит людная деревня Г. Крамера, населённая крестьянами, благоденствующими не от хлебопашества, а от промышленной деятельности. Приблизившись к реке, изумлён я был зрелищем величественным: широкая река, спокойно нёсшая доселе свои воды, встретив сопротивление от огромных камней, дивною силою Природы набросанных поперёк её, и образующих целые утёсы, силится разрушить преграды, и с клокотанием низвергается в пропасть, к подошве утёсов; в стремлении своём она делает боковые движения, прокладывает новые русла, и представляет целый ряд водопадов, один другого выше, один другого грознее. На разных рукавах водопада человеческая промышленность устроила многие заведения: здесь находятся мукомольная и лесопильная мельницы и суконная Фабрика, вновь учреждаемая: сила воды заменяет тут действие паровых машин. Удаляясь от Ювалы, я дал ему мысленно предпочтение пред Кивачем, и по большему обилию вод, и по большей выгодности его положения: Кивач льётся в безлюдной пустоте среди лесов, редко кем посещаемых.

   В семь часов вечера выехали мы из Нарвы по тракту на Гдов. На расстоянии семи вёрст от Нарвы мы оставались в счастливом очаровании, что кроме наслаждений ничего нам в пути не встретится: и дорога была равно прекрасна, и виды приятны; тихая, спокойная Нарова опоясывала своим течением, как лентою, зелёные луга, стелющиеся по обоим берегам её на довольную даль. На самой границе Ямбургского уезда поставлен на этой реке весьма красивый пловучий мост, — новая, праведная благодарность управлению путей сообщения! Шаг за мост, и очарование наше мгновенно исчезло; как-будто действием волшебного прута, всё изменяется: Природа дичает, пред глазами болота и леса, дорога чуть-чуть сносная; недолго еще повеселила нас Нарова своим разнообразным течением - и её потеряли мы наконец из виду. С потерею её, казалось, потеряли мы и свет Божий; ночь своими мрачными покрывалами подёрнула всё нас окружавшее, и мы, одеянные мраком, невольно стихли, быв дотоле постоянно говорливы. Удивительную силу имеет Природа над человеком: богатая и разнообразная, она возвышает душу; дикая и унылая, напротив, погружает нас в грустные думы и усыпляет всю нашу деятельность.

   Сонные проехали мы станцию Низы, и прибыли в деревню Полю. Дремучий лес, осенённый темнотою ночи, был пред нами, за нами и вокруг нас. В деревне решились мы дождаться рассвета: ночлега иметь было невозможно в грязных, бедных избах. Коляска служила нам спальнею. С рассветом мчали нас беспробудных до Купкова; отсюда до Гдова переезд приятнее: зеленеющиеся луга и поля, холмы и горы в отдалении, несколько селений близ дороги, и богатая усадьба Князя Дондукова-Корсакова, развлекали по временам наше внимание. Около полудня въехали мы во Гдов.

   Гдов, ничтожный город и населением и промышленостью, лежит на возвышении при берегах грязной Гдовки, недалеко от восточного края Чудского Озера, или Пейпуса. Сколько воспоминаний раждается невольно при взгляде на Гдов, замечательный своею древностию! Земля его освящена стопами героя Невскаго, умевшаго и во дни ужасных бедствий отечества сделать имя своё грозным для горделивых Ливонских рыцарей. Сколько раз поражал он их с любимыми своими Новгородцами! Озеро Чудское было нередко театром славных дел его, а Гдов свидетелем, может-быть и участником. Отсюда сторожил Александр свободу Новагорода, и спешил на спасение Пскова от врагов…»

 

 

Источник:

К. И. Арсеньев, «Путевые записки. Ямбург, Нарва, Гдов, Псков, Изборск, Печоры. Псковской губернии. Рига. Ливония.» - «Библиотека для чтения, журнал словестности, наук, художеств, промышленности, новостей и мод, составленный из литературных и учённых трудов.», Том 5, глава III - "Науки и художества", СПб, 1834 г., стр. 93-98.

 

 

 

Все разделы