Нарва в произведениях отечественной литературы.

Нарвский водопад.

Несись с неукротимым гневом,
Мятежной влаги властелин!
Над тишиной окрестной ревом
Господствуй, бурный исполин!
Жемчужною, кипящий лавой,
За валом низвергая вал,
Сердитый, дикий, величавый,
Перебегай ступени скал!
Дождь брызжет от упорной сшибки
Волны, сразившейся с волной,
И влажный дым, как облак зыбкий,
Вдали их представляет бой.
Всё разъярённей, всё угрюмей
Летишь, как гений непогод:
Я мыслью погружаюсь в шуме
Междоусобно-бурных вод.
Но как вокруг всё безмятежно,
И, утомлённые тобой,
Как чувства отдыхают нежно,
Любуясь сельской тишиной!
Твой ясный берег чужд смятенью,
На нём цветёт весны краса,
И вместе миру и волненью
Светлеют те же небеса.
Но ты, созданье тайной бури,
Игралище глухой волны,
Ты не зерцало их лазури,
Вотще блестящей с вышины.
Противоречие природы,
Под грозным знаменем тревог
В залоге вечной непогоды
Ты бытия приял залог.
Ворвавшись в сей предел спокойный,
Один свирепствуешь в глуши,
Как вдоль пустыни вихорь знойный,
Как страсть в святилище души.
Как ты, внезапно разразится,
Как ты, растёт она в борьбе,
Терзает лоно, где родится,
И поглощается в себе.

Стихотворение князя П. А. Вяземского. (Лето 1825 г.)

Сообщил Ал. Петров.

Источник: газета «Нарвский Листок», № 2, 1898 год

Из письма А. Марлинского (Бестужева)
от 9-го января 1821 года
-----
Сообщил А. В. Петров.

Светлая ночь озаряла башни Нарвские; длинные тени лежали по долинам снежным. Подъезжая под мрачные ворота, которые вторили гулом топоту коней, я вспомнил последнюю осаду Нарвы, и казалось, видел героя Шереметева с мечём в руке, когда он, ступив одной ногой на боевую лестницу, обращается к адъютанту Петра Великого и хладнокровно отвечает на приказ его отступить: «Скажи Государю, что я принадлежу теперь не ему, а потомству; вперёд!» И русские на стенах города; но бой ещё горел в средине его; шведы секлись и стрелялись с нашими на улицах, в домах, повсюду. Я прошёл до ратуши, в которую Великий Пётр влетел с мечём руке, и, говорят, в пылу гнева ударил в щеку коменданта. «Глупец!» вскричал он ему, повергая на стол меч свой. «смотри, на нём кровь моих подданных, пролитая за вас! Ты предвидел все ужасы приступа, знал, что не можешь удержаться и бесполезно подвергал невинных граждан ярости неприятеля!».

Против ратуши я невольно узнал гостеприимный дом негоцианта К-ра *), где провёл столь приятный вечер не первый русский путешественник, но лучший описатель своего путешествия. **)

--------------------
*) Крамера.
**) Карамзин.
--------------------

На тёмной, прорезной главе собора и в окнах строений блистали лучи полного месяца. Улицы в Нарве прямые, шире и чище Ревельских; лома правильные и единообразные. Спустившись под высокий мост, ведущий на Вышгород, мы доехали до второй заставы, выехали из так называемых Водяных ворот на мост Наровский, и прекрасная картина открылась глазам нашим в влеве и вправе. Огромные замки: Иван и Вышгорода, стоящие на противоположных берегах Наровских, почерневшие высокие стены и зубчатые башни их, скалы и утёсы, нависшие над рекою, и вся готическая древность военной архитектуры вселяют что-то мрачное и унылое.

Источник: газета «Нарвский Листок», № 3, 1898 год

Из письма А. Марлинского (Бестужева)
от 9-го января 1821 года
-----
Сообщил А. В. Петров.

Взяв на Нарвской станции лошадь, я отправился верхом к водопаду; скачу и через двадцать минут останавливаю коня своего

Там, где гремучая Нарова
С утёса падает крутова,
Сперва она, раскинув лёд,
К порогам с гордостью течёт;
Вот ожемчуженной грядою
Толпятся волны за волною
В стеснённый, боязливый круг.
Вот близко пропасти, и вдруг,
Сверкнув лучом хрустальной влаги,
Вниз скачут полные отваги,
И, прядая через скалы,
Играют в красоте чудесной
Отливом радуги небесной,
Огнями громовой стрелы;
Вот в бурные слились валы
И с грохотом алмазну стену,
Упав, разбрызгивают в пену.
Громами падающих вод
Двоит свой шумный водоворот,
И берега одичалый роя,
Нарова грозная шумит
И снова, чуждая покоя,
В затворах мельницы кипит.

Источник: газета «Нарвский Листок», № 4, 1898 год
------------

Продолжение этого стихотворения, которое не было напечатано в газете:

Струи, свергаясь пеленою,
Как бы играют меж собою;
То брызжут золотым снопом,
То гнутся радугою смелой,
То, вспыхнувши цветным лучом,
Летят и гаснут в пене белой.
Там виден зеркалом наяд
Оледенелый водопад,
И цепи мхов, и плющ печальный
Корой подернуты кристальной;
Гроздями вылился алмаз;
С прибрежных сосн, с ветвей долины
Кистями зыблются рубины
И блеском ослепляют глаз.
И всё безличие картины -
Покров сияющей зимы,
Реки пенистые холмы,
Плеск волн, порогов содроганье,
Скрип колеса, жужжанье пил
Свершили чувств очарованье,
И мнилось мне, что взмахом крыл,
По манию волшебной трости,
Я занесен к Армиде в гости
Или в чертог бесплодных сил.
И, в пурпурны слиянный тучи,
Кругом брызгов дым летучий,
И волн серебрянный туман -
Всё обольщенье уловляло
И всё в мечтателе питало
Души оптический обман.

Германова башня в Нарве.
Легенда.
А. Юрканова.

Старинная башня, красуясь
Меж куполов Нарвских церквей,
Поныне гордится, рисуясь
Старинной отделкой своей.

Её почерневшие стены
Обиты чугунным ядром,
Когда бушевали войн сцены,
Свирепствовал пушечный гром

Над крышей на самой вершине,
Что клетка пернатых на вид,
Как будто волшебно поныне
Беседка злодейски глядит

Во время осады, сраженья
Под Нарвой, во время Петра,
Когда город ждал уж паденья,
Колеблясь с утра до утра,

Вот в этой-то верхней беседке
Волшебница злая жила
И, сидя как хищница в клетке,
Защитой для шведов была.

Напрасно лишь пушки ревели,
Снаряды бросая с огнём,
Напрасно снаряды летели
Свершить свой смертельный погром.

Волшебница лишь ликовала
В ответ на грозящий удар:
Снаряды она разбивала
Волшебною силою чар.

Как град, пред огнём, разсевались
В одно мановенье жезла
И в капли дождя превращались
Снаряды, не делая зла.

Стан русский объялся сомненьем,
Решили идти уж назад,
Но вот им самим Провиденьем
Был послан на помощь солдат.

Кто был он? Никто из отряда
Не знал ни его, ни о нём,
Он ведьму с одного заряда
Поклялся убить пред царём.

Он молвил: «злодейку сражая,
Я должен и сам умереть;
Но долг свой святой исполняя,
Не буду я жизни жалеть.»

Вот пуговку он отрезает
От борта пальто своего
И ею ружьё заряжает …
Все в страхе глядят на него.

Но вот он рукою безстрашной,
Прицелив, курок опустил …
И этою пуговкой неной
Волшебницу злую сразил.

Сразил … но и сам он склонился,
Ружьё он из рук опустил,
И образ его прояснился,
И тихо он дух испустил.

Тогда лишь огнём смертоносным
Снаряды стремились на вал,
Взрывались ударом ужасным.
А город пожаром пылал.

Тогда лишь могучие шведы
Увидели грозным Петра,
Несущего лавры победы
С торжественным криком: ура!

Нарва, 14 января 1898 г.

-------

Источник: газета «Нарвский Листок», № 5, 1898 год.

Все разделы